[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2000 ЭЛУЛ 5760 — 9 (101)

ДУША И СТАЛЬ

Билл Тэрк

Джо Либерман религиозен, соблюдает законы своей веры, но не молитвой единой поднялся он наверх. Одерживая победы над сильными противниками, этот человек показал, что владеет искусством тактики и идеологической гибкостью. Отныне эти качества он поставит на службу Альберту Гору. У него – данные мудрого политического деятеля, знающего, что требуется для победы.

«Я еду в штат Миссисипи, потому что там много работы, которую необходимо выполнять, и мало людей, делающих это», – писал 21-летний Джо Либерман, председатель редколлегии студенческой газеты «Иель дейли ньюс» в своей колонке 28 октября 1963 года. Либерман направлялся на Юг, чтобы принять участие в регистрации избирателей-негров для предварительных, “пробных выборов” – прелюдии к предвыборной кампании в штате Миссисипи летом 1964 года. Это было не единственное дело, к которому он имел отношение, занимая ответственный пост в газете. Его политические пристрастия не всегда были предсказуемы. Осенью того же года он защищал – надо сказать, безуспешно – право губернатора штата Джорджа Уоллеса выступить перед студенческой организацией. Особое возмущение вызывал у него расизм в штате Миссисипи. «Для меня это становится личным делом, – писал он. – Я воспринимаю эти расистские выходки, как вызов лично мне». Его друзья по Йельскому университету говорят, что в Либермане, которому Альберт Гор предложил баллотироваться в паре с ним на пост вице-президента на предстоящих президентских выборах, они узнают того самого студента, религиозного, серьезного, целеустремленного, но ни в коем случае не догматика. Один из сокурсников Либермана, юрист Ангус Макбет, вспоминает любимую метафору для определения цели своей жизни: «Катить вперед великий шар истины и добра, чтобы продвинуть его вперед хотя бы на дюйм-два».

В 1992 году Биллу Клинтону нужен был человек на роль возможного вице-президента, пользующийся достаточным влиянием и авторитетом, способный подкрепить его собственную кандидатуру на президентский пост, – и он нашел Гора. Теперь, пробыв восемь лет в тени Клинтона, Гор надеется, что Либерман сумеет сделать для него то же, что он, Гор, в свое время сделал для Клинтона. Из всех финалистов в борьбе за место кандидата в вице-президенты Либерман, по всей вероятности, с наибольшим правом может быть назван близкой Гору душой в сфере политики. Он человек умеренных взглядов, имеющий репутацию либерального политика, склонного, однако, порвать с занятой демократами позицией по таким вопросам, как расходы на оборону и нарушение законности представителями масс-медиа. Весьма деликатный, обходительный человек, он и умный, и жесткий соперник, не однажды выбивавший из игры конкурентов, занимавших интересующий его пост, когда шансов на успех у него, казалось, и не было.

21 % опрошенных заявили, что выбор Гором своим партнером Либермана утверждает их в намерении голосовать за Гора; 26% в свое время говорили то же самое о кандидате от республиканской партии Чейни.

Либерман понимает политическое значение религии. После четырех побед с 1982 года на выборах в Коннектикуте он с уверенностью заявил корреспонденту журнала «Ньюсуик», что его вероисповедание не будет поставлено ему в минус в сфере политики: «Я говорю не теоретически. К этой уверенности меня привела вся моя жизнь. Встречаясь с людьми, я убедился, что они не только чрезвычайно терпимы, справедливы и судят обо мне на основании моих личных качеств, но и держатся весьма уважительно. Я пришел к выводу, что соблюдение предписаний моей религии укрепило мои связи с народом». Но лишь будущее даст ответ на главный вопрос: не будут ли избиратели возражать против того, чтобы пост всего на одну ступеньку ниже президентского занял еврей, соблюдающий Субботу и каждую пятницу с заходом солнца удаляющийся от мирских дел на 24 с лишним часа. Судя по результатам опросов общественного мнения, ответ этот будет в пользу Либермана. Некоторые же стратеги опасаются, что антисемитизм, выявляемый радиолокаторами опросов, лишит Гора части голосов избирателей. «Напомню вам всего шесть слов, – сказал один из демократов: – Том Брэдли, Харви Гант, Дэвид Динкинс». Это имена кандидатов-негров, введенных в заблуждение данными аналогичных опросов.

Детство и отрочество Джозефа прошли в атмосфере духовности. Его отец Генри Либерман, владелец магазина спиртных напитков в Стамфорде, штат Коннектикут, и мать Марсия воспитывали сына в духе ортодоксальной иудейской веры. Но Либерман говорит, что «окном в Старый Свет», человеком, учившим его любить и ценить Новый Свет, была его бабушка Минни, глубоко религиозная эмигрантка из Центральной Европы, «бобе», как называл он ее на идише. В 1960 году Джо поступил в Иельский университет и уже на втором курсе вошел в состав редакции газеты «Йель дейли ньюс», являвшейся центром политической жизни в университетском городке. Друзья никогда не сомневались, что Джо сделает карьеру на политическом поприще. Он уже тогда полностью сформировался, – отмечает нью-йоркский банкир Алан Макфарланд, учившийся с Либерманом на последнем курсе юридического факультета университета. – Карты сами шли ему в руки; ему оставалось только действовать с умом».

В Нью-Хейвене Либерман встретил двух «менторов», воплощающих «инь» и «ян» (мужское и женское начала) в его политике. Сенатор Абраам Рибикоф, нанявший его в 1963 году в качестве внештатного сотрудника на летний период, был членом законодательного собрания штата, человеком с государственным кругозором. Умение этого политического деятеля поддерживать хорошие отношения с обеими партиями, которое произвело большое впечатление на Либермана, прослеживается в его нынешней политике. Но молодой человек восхищался и Джоном Бейли – классическим партийным боссом с сигарой во рту, действовавшим, как говорится, «в задней комнате». Не выпячиваясь, он железной рукой правил демократической партией. Либерман видел, что грубоватая, но энергичная политика Бейли по-своему эффективна, и сделал деятельность закулисного партийного босса темой своей диссертации.

Религиозность, не скрываемая им, только способствовала укреплению его связи с народом, считает сам Либерман.

Политическая карьера самого Либермана началась шестью годами позже, причем весьма оригинально. Ему, практикующему в Нью-Хейвене адвокату, было тогда 27 лет. Он избрал своей мишенью Эда Маркуса, лидера демократического большинства в сенате штата. Казалось, цель была ему не по зубам, да и взгляды либерального демократа Маркуса мало чем отличались от взглядов самого Либермана. В тот год студенты Йельского университета впервые получили право голосовать на выборах в местные законодательные органы. В ходе своей бурной кампании Либерман подверг студентов всесторонней обработке, стучался в каждую дверь, чтобы мобилизовать их на участие в выборах. Одержав победу над Маркусом на первичных выборах, он прошел в сенат штата, а со временем стал лидером сенатского большинства.

В университете Либерман не всегда выполнял все требования иудейской религии. Лишь женившись и создав семью, он решил стать для своих детей образцом, человеком, у которого духовная жизнь не была бы отделена от политической и профессиональной деятельности. Коллеги проявили понимание, хотя порой допускали промахи. Так, однажды в субботу Джим Сигалоф, партнер Либермана по юридической фирме в Нью-Хейвене, получив по почте важное судебное постановление, бросился к Либерману, чтобы сообщить ему об этом. Когда Либерман открыл дверь, возбужденный Сигалоф, размахивавший документом, тут же понял свою ошибку. «Джо смотрел на меня, как если бы я был Моисеем с горящим кустом, – вспоминает Сигалоф. – Он отшатнулся от меня, и я вспомнил, что была суббота».

Стараясь сохранять политическое равновесие, Либерман балансировал, но без падений и ушибов не обходилось. В 1980 году, когда неожиданно подал в отставку член законодательного собрания штата от его избирательного округа, Либерман подумал, что у него появилась возможность продвинуться дальше на политическом поприще. Опрос, произведенный за три недели до выборов, показал, что он на 19 пунктов опережает остальных кандидатов. Но его противник от республиканской партии Ларри Денардис организовал появление в печати ряда статей с нападками на Либермана как на либерала, склонного тратить общественные средства, ни с чем не считаясь. Либерман потерпел поражение на выборах, а спустя год и в личной жизни: его оставила жена. С Бетти Хаас он познакомился в офисе Рибикофа, где оба работали летом внештатными сотрудниками. К сожалению, Бетти не поддерживала ни политических амбиций мужа, ни его возрастающего религиозного консерватизма. Во время предвыборной кампании они консультировали супружеские пары, а в 1981 году развелись сами. «У Джо было много разных интересов – религия, политика, семья, – рассказывает один из его друзей, – Бетти же была еврейкой-реформисткой».

В подавленном состоянии духа, неуверенный в своем будущем, Либерман вернулся к юридической практике. Он серьезно подумывал об уходе из политики, но решился еще на одну, последнюю, попытку. В 1982 году ему удалось победить кандидата от демократической партии на выборах главного прокурора штата. Затем последовала победа и на всеобщих выборах в штате. Наладилась и его личная жизнь. В ходе предвыборной кампании (по тем самым выборам главного прокурора штата) он познакомился с Хадассой Фрейлих Такер, родители которой лишь чудом уцелели во время Холокоста. Хадасса жила в Нью-Йорке с шестилетним сыном в разводе с мужем. «С первых же слов мы почувствовали тягу друг к другу, а к концу дня пришли к выводу, что это “любовь с первого взгляда», – писал позднее Джо. В 1988 году они поженились.

Став главным прокурором штата Коннектикут, Либерман обнаружил, что ему досталось запущенное учреждение, где сотрудники заняты неполный рабочий день. Он превратил главную прокуратуру в высокоэффективный орган, привлекавший к суду производителей красок с примесями свинца, нечестных торговцев автомобилями и руководителей предприятий, загрязняющих окружающую среду. В 1986 году, переизбранный в этой должности, Либерман задумал выдвинуть свою кандидатуру на выборах губернатора штата, которые должны были состояться в 1990 году. Сенатор от штата Массачусетс Джон Керри, его друг с университетских времен, рекомендовал ему присмотреться к Лоуэллу Уэйкеру, сенатору-республиканцу от штата Коннектикут, большому индивидуалисту и оригиналу, который собирался добиваться переизбрания в 1988 году. Либерман полагал, что Уэйкера победить невозможно. Керри, возглавлявший комитет демократической партии по организации выборов в сенат, прислал ему книгу, в которой говорилось о том, что мало кто поддерживает Уэйкера по такому вопросу, как защита окружающей среды. Уэйкер потерял много сторонников, пока разъезжал в преддверии выборов, выступая с зажигательными речами в частных организациях. Ознакомившись с этими материалами, Либерман решил включиться в предвыборную гонку.

На этот раз он выступил правее Уэйкера, представил его в виде богатенького либерала, оторвавшегося от реальности. Тем не менее Либерман получил плохие результаты в ходе предвыборной кампании, ввязавшись в спор из-за сбора средств на нее. В сентябре он присутствовал на банкете в ирландском баре в Уотербери, устроенном с целью сбора средств, где билет стоил более 500 долларов. На следующее утро в местной газете была опубликована фотография, запечатлевшая момент, когда Либерман пожимает руку известному в тех местах картежному шулеру. Выяснилось также, что владелец бара незадолго до этого признал себя виновным в нарушении правил финансирования предвыборной кампании. Организаторы кампании Уэйкера ухватились за эту историю, а Либерман оправдывал себя тем, что «не был в курсе» таких деталей. Спустя десять лет, будучи членом сенатской комиссии по расследованию нарушений закона о финансировании кампании по выборам в сенат США, он принял аналогичное оправдание от Гора, которому было поставлено в вину посещение буддийского храма Си Лай.

Перелом в предвыборной борьбе 1988 года был достигнут, когда Картер Эскью, рекламный агент Либермана, ставший сейчас «гуру» при Горе, выступил с вошедшей в легенду карикатурой на Уэйкера, изображенного в виде спящего в берлоге медведя, из которой раздается громкий храп: «х-р-хр-хр...». «Стоит задеть его лично, он обязательно зарычит, – было написано под карикатурой, – но если речь идет о весьма важных общественных делах, он может безмятежно спать».

Либерман одержал победу, правда, большинством всего лишь в десять тысяч голосов. В сенате за Либерманом установилась репутация человека, склонного решать конфликты между обеими партиями компромиссным путем, интересующегося такими проблемами, имеющими моральный или культурный аспект, как нарушение этических норм средствами массовой информации. Занимая в военных делах умеренно консервативную для демократа позицию, Либерман добился того, что к его голосу прислушиваются в вопросах национальной обороны. Являясь членом Комитета по делам вооруженных сил, он побудил военных пересмотреть задачи этой области с учетом обстановки, создавшейся в мире после прекращения холодной войны. «В широких кругах в нем видят преемника “Скупа Джексона и Сэма Нанна”», – отметил Эндрю Крепиневич из Центра стратегических и бюджетных оценок. В общем же позиция Либермана не столь центристская, как это принято считать. В таких вопросах, как аборты, контроль над торговлей огнестрельным оружием и окружающая среда, он целиком придерживается линии своей партии. После краткого флирта с идеей частичной приватизации системы социального обеспечения, сторонником чего был Джордж Буш, Либерман отверг ее как нежизненную (это было задолго до его включения в предвыборную кампанию).

Представлялось, что будет нелегко склонить некоторые влиятельные группы в демократической партии поддержать кандидатуру Либермана. Отдельные стратеги опасались, что это может помешать Гору привлечь на свою сторону все еще колеблющихся избирателей-демократов. Многие крупные деятели голливудской кинопромышленности выражают недовольство тем, что Либерман резко критикует показ секса и насилия в кино. Профсоюзы школьных учителей не забыли, что в свое время он предлагал ввести «ваучеры на обучение», против чего выступает Гор. Либерман выступает также за установление определенного лимита на выплату материального ущерба в гражданских исках – это восстановило против него юристов – наиболее влиятельной группы в партии. Демократы в штате Коннектикут, которые помнят Либермана как либерального сенатора в своем штате и воинствующего главного прокурора штата, в частных беседах с недовольством констатируют, что в последние годы его курс сместился к Центру.

Существует мнение, что избрание Либермана может осложнить попытки Гора выставить Буша простачком, которого Большой Бизнес использует в своих интересах. С 1995 года Либерман председательствует в Совете руководства демократической партии (СРДП) – центристском мозговом тресте, который сторонится догматов либерализма и выступает за ориентацию на рынок при определении внешнеполитического курса. Подобно многим аналогичным группам, СРДП, одним из основателей которого был Гор, никогда не раскрывал источников своего финансирования. Лишь недавно в ответ на запрос журнала «Ньюсуик» СРДП огласил список своих основных жертвователей.

Если Гор все еще рассчитывает набрать очки с помощью популистских шагов типа включения в программу «Медикейр» (медицинское обслуживание престарелых граждан) выписки бесплатных рецептов, что нанесет удар по крупным нефтяным и фармацевтическим компаниям, то ему придется давать американцам какие-то объяснения. Среди крупнейших спонсоров Совета руководства демократической партии (от 50 тысяч до 100 тысяч долларов) в прошлом году фигурировали АРКО, «Шеврон» и фармацевтический гигант «Мерк». Значительные пожертвования также вносят «Дюпон», «Майкрософт» и «Филип Моррис», который пожертвовал 500 тысяч долларов после того как СРДП возглавил Либерман. Доказательств того, что СРДП строит свою политику по вкусу своих патронов, нет. Как утверждают отдельные спонсоры, эти деньги способствовали тому, что Либерману была обеспечена открытая дверь. «Мы смогли начать диалог с сенатором и его сотрудниками», – сказал Джей Россер, представитель фирмы «Кох индастриз», которая занимается прокладкой нефтепроводов, жертвует крупные суммы в фонд СРДП, а также республиканской партии.

История заставляет думать, что избиратели, делая свой выбор, не склонны обращать особое внимание на имена, стоящие в конце списка кандидатов. Незадолго до того как Гор избрал Либермана своим партнером, один из руководителей предвыборной кампании сказал, что для таких «напарников» он обычно применяет правило приближенного подсчета, или «правило 72 часов». Если спустя три дня после выдвижения кандидатуры того или иного человека на пост вице-президента его фамилия остается на первых полосах газет, значит, что-то не в порядке! Либерман уже переписал это правило после того как с удовлетворением включился в президентскую кампанию. Но сможет ли «либермания» существенно повлиять на неписаные законы национальных выборов? Джо Либерман, рискнувший ступить на незнакомую территорию в сфере политики, вскоре даст ответ на это.

ДОЧЬ РАВВИНА

Линнетт Клеметсон

Длинный путь Хадассы Либерман по пути истории

С заходом солнца обитатели джорджтаунского дома, Хадасса Либерман, члены ее семьи и друзья, как обычно в пятницу, готовились к первой субботней трапезе – зажигали свечи, произносили благословения и т.д. Поскольку через несколько дней Альберт Гор должен был объявить, с кем в паре он намерен баллотироваться на президентских выборах, эта пятница отличалась от обычных. Вскоре после благословения над хлебом Минни Вейзель, лучшая подруга Хадассы спросила: «Неужели это произойдет?» За ужином, затянувшимся за полночь, разговор вращался вокруг вопроса о том, какими явятся косвенные последствия решения Либермана выставить свою кандидатуру на пост вице-президента США. Как сумеют Либерманы защищать свою двенадцатилетнюю дочь Хану от внимания масс-медиа? Как защитят они своих друзей и свою религию? Сам Либерман заявил, что американцы, по его мнению, безусловно готовы к тому, чтобы этот высокий пост занял еврей-ортодокс. Хадасса ограничилась тем, что сказала: «надеюсь, они готовы».

Время радоваться тому, что ты осталась в живых, и грозить кулаком Гитлеру.

Если учесть прошлое Хадассы, неудивительно, что она была несколько более сдержанной. Родилась Хадасса Фрейлих в Праге, в семье евреев, чудом уцелевших в Холокосте. В США девочка приехала с родителями в 1949 году. Мать ее побывала в концентрационных лагерях Освенцим и Дахау. Отец, юрист и раввин, едва не попал в число людей, отправляемых с русского фронта для рабского труда в Германию. Бабушка по матери Эсфирь, в память которой она получила свое имя (Эсфирь в переводе с иврита – Хадасса), погибла в Освенциме. Родители, поселившись в городе Гарднере, штат Массачусетс, жили в условиях относительного американского благополучия. Они внушали своей дочери чувство благодарности своей новой родине и необходимость определиться с целью в жизни. Вероятность того, что ее муж станет первым евреем вице-президентом США, потрясла Хадассу Либерман. «Сейчас я, как никогда, чувствую поступь истории, – сказала корреспонденту журнала «Ньюсуик» 52-летняя Хадасса Либерман, которую помощники Гора «натаскивают» к съезду. – Мои родители были жертвами Холокоста, а я вот – здесь!» Друзья говорят, что она хорошо подготовлена к своей новой роли. «Ведь она, дочь раввина, привыкла быть в центре внимания», – объясняет ее брат Ари. К тому же Хадасса была женой раввина. То, что ее первый брак закончился разводом (как и брак Джо Либермана), заставило ее очень внимательно отнестись к своей роли жены и матери в дальнейшем. Ее сыну Этану было шесть лет, когда она познакомилась с Джо Либерманом. У Либермана оставались сын и дочь в первом браке, и супруги позаботились о том, чтобы между обеими семьями существовали дружеские отношения.

Член «Детской лиги». (вверху слева)

Джо и Хадасса возвращаются после пробежки. (вверху справа)

Посещение президентом США Совета руководства демократической партии; Либерман принимает высокого гостя.Занимая умеренную позицию в вопросах военной политики, сенатор твердо придерживается курса своей партии в отношении абортов, контроля над торговлей оружием и охраны окружающей среды. (внизу)

Г-жа Либерман, магистр по специальности «Американское правительство и международные отношения», бывший консультант по связям с общественностью, в качестве супруги политического деятеля пользуется значительным, хотя и внешне малозаметным влиянием. «Если Джо называют совестью сената, то Хадасса – совесть семьи», – говорит ее брат Ари. Она анализирует решения мужа и часто дает ему советы. Так, она предостерегала его против открытого осуждения президента Клинтона в связи со скандалом вокруг Моники Левински, исходя при этом из принципа евреев-ортодоксов – держать язык за зубами, когда дело касается личной жизни других людей (сенатор, правда, публично резко осудил Клинтона).

Хадассе не хочется высказываться по поводу ее возможности стать второй леди в государстве, хотя говорит, что по-прежнему будет уделять внимание близким ее сердцу проблемам, в частности охране здоровья женщин. Она уже давно и плодотворно работает в этой области, сотрудничает с одной из больниц в Иерусалиме, добиваясь, чтобы среди израильских и арабских женщин велась просветительская работа в области кардиологии.

Сейчас Хадасса намерена полностью использовать величие переживаемого момента. Когда в 1988 году ее супруг был впервые избран в сенат и его новых членов, как это принято, пригласили на осмотр здания конгресса, Хадасса, оглядев зал заседаний сената, остановилась в задумчивости. Муж спросил ее, о чем она думает. «Я мысленно грожу кулаком Гитлеру, – ответила она с тихим вызовом. – Несмотря ни на что, мы выжили!»

76% опрошенных заявили, что религиозность Либермана не окажет влияния на голоса их круга знакомых, 11 % рассматривают ее как плюс, 6 % – как минус.

ЕВРЕИЗИРОВАННАЯ  АМЕРИКА

Джонатан Алтер

Конечно, в «МакДоналдсе» можно спросить «бейгл» и получить его, но следует ли из этого, что страна согласна видеть еврея на посту вице-президента? Американские евреи приветствуют эту перспективу со смесью гордости и скептицизма

***

Будучи молодым репортером, я какое-то время в 1976 году освещал предвыборную кампанию губернатора штата Пенсильвания Милтона Шаппа, выдвинувшего свою кандидатуру от демократической партии на первичных президентских выборах. Еврей Шапп потерпел поражение с разгромным счетом. Страна тогда явно не была готова к тому, чтобы один из сынов Авраама занял столь высокий пост.

Готова ли она к этому сейчас? Может ли вероисповедание кандидата на пост вице-президента США играть какую-либо роль в гонке столь крупного масштаба, имеющей такое множество измерений, как нынешняя? Или если тандем Гор–Либерман потерпит поражение, станем ли мы оценивать все происшедшее как мотив из фильма Вуди Аллена? И, если на то пошло, давайте зададим себе вопрос: хорошо ли будет для евреев восхождение Либермана? Мы не узнаем, готова ли страна к тому, чтобы ее вице-президентом стал еврей, вплоть до самых выборов, да еще хорошо, если узнаем тогда: люди ведь не скажут правды о таких вещах при опросе общественного мнения. Пусть так, но прогнозы все равно благоприятны! Как хороший еврейский мальчик я обратился за советом к своему раввину (еще совсем недавно я, вероятно, не стал бы признаваться в этом печатно). Раввин Стивен Кушнер из синагоги «Гер Тамид» привел лучший довод в пользу оптимистов: «Те, кто проголосуют против списка, в котором стоит еврей, проголосовали бы против Гора и в любом другом случае». По мнению раввина, в тех случаях, когда евреи достигают важных политических постов, американцы уже не видят ничего особенного.

Вероятно, это так. Хотя на долю евреев приходится всего 4%, американских избирателей, в сенате США сегодня 11 евреев, т.е. больше одной десятой, причем многие из них выдвинуты от штатов Среднего Запада, где число евреев ничтожно мало. Правда, в некоторых из этих штатов избиратели не подозревали, что их кандидат – еврей. Существующее на обоих побережьях Американского континента мнение, что Юг – это очаг антисемитизма, не подтверждается опытом евреев, выставлявших свои кандидатуры в местные органы власти и в правительство штата. Страна сильно изменилась с 1916 года, когда надо было утвердить кандидатуру Луиса Брандейса, первого еврея, которого президент Вудро Вильсон назначил членом Верховного суда, а вокруг этого возникла неприличная возня.

Главная перемена произошла в сфере культуры. Сейчас почти повсюду в стране, в том числе и в таком заведении, как «МакДоналдс», которое представляет собой квинтэссенцию Америки, можно купить «бейгл» (другой вопрос – хороший ли это «бейгл»). В индустрии развлечений много евреев, и в отличие от прежних звезд и заправил киностудий они не скрывают своей национальности. Даже неевреи стали разбираться в иудаизме. Мадонна изучает каббалу, а раввин, проповедующий «кошерный секс», называет среди своих последователей Майкла Джексона (хотя, если подумать, то это не лучшая рекомендация).

Надо отметить, что ныне история евреев стала более известна, чем прежде. Весьма популярен Музей Холокоста в Вашингтоне, и неевреи хотят как можно больше узнать о величайшем преступлении XX века; эта тенденция усилится, когда люди услышат от Хадассы Либерман, чьи родители пережили ужасы Холокоста, горькую историю ее семьи... Еврейские слова и выражения, которые, казалось, уж 30 лет как вышли из употребления, снова становятся частью повседневного разговора. Недавно Джордж Буш-младший сказал Тому Брокоу, что они с отцом держали «кибиц» по вопросу о вице-президентстве. Поставленное на втором слоге ударение позабавило присутствовавших при этом евреев.

С политической точки зрения то обстоятельство, что Либерман стал кандидатом в вице-президенты в такой момент, когда Гор не слишком популярен, выгодно для него. Если в ноябре партия потеряет много голосов, этого нельзя будет поставить ему в вину. А если Гор победит, то чистенький Джо Либерман освежит атмосферу, чтобы к Гору, не дай Б-г, не пристал клинтоновский синдром распущенности и растления. В этих медицинских метафорах кроется очевидная ирония. Нацистская пропаганда постоянно твердила о грязных жидах, растлевающих невинных и чистых арийцев. Сейчас в американском еврее усматривают дезинфицирующие свойства.

Атмосфера чистоты, сопутствующая Либерману, нескрываемое критическое отношение к Клинтону в известной ситуации, связаны с его строгой нравственностью, а вовсе не с тем, что он еврей. Как бы то ни было, не исключено, что мы присутствуем при наступлении новой эпохи – эпохи филосемитизма. Возможно, что все эти умные и талантливые евреи, юристы, врачи, бухгалтеры, вызывающие у их клиентов-христиан уважение и симпатию, побудили распространить это уважение и на Либермана.

В беседах с неевреями как на Севере, так и на Юге я выдавал себя за нееврея и был удивлен тем, что услышал. Большинство участников моего ненаучного эксперимента сказали, что их не интересует, еврей или нееврей Либерман, в то же время они поставили ему в заслугу его глубокую религиозность. Возможно, им не хотелось говорить незнакомому человеку, что они испытывают по отношению к нему, что им не по душе его еврейское происхождение, но как бы то ни было, в их голосе я не услышал и намека на это. Многие, может быть, под влиянием Роберта Рубина или Алана Гриншпуна, употребили позитивные стереотипы. Один из моих собеседников сказал: «Евреи – хорошие бизнесмены, а управление страной это практически тот же бизнес, так включайте же его в правительство».

Родители Джо Генри и Марсия Либерман воспитывали в сыне религиозность, которая сейчас может послужить Гору щитом от синдрома моральной распущенности, ассоциируемой с Клинтоном.

Антисемитизм – это вирус истории, который то затухает, то возгорается вновь, и так на протяжении столетий. Даже в США миллионы людей, многие моложе сорока лет, слышали от своих вероучителей древнюю ложь об убийстве евреями Иисуса Христа. Данная статья, автор которой не скрывает свое еврейство, наверняка подаст повод для нескольких омерзительных антисемитских высказываний. Однако подлинных антисемитов в Америке в общем мало, и они остаются где-то на обочине. Разжигателей антисемитизма в Интернете на тот день, когда было объявлено о решении Гора выдвинуть своим «номером два» на предстоящих выборах еврея Либермана, было раз в десять меньше, чем тех, кто хотел говорить о Бритни Спирсе.

Скорее, больше могла поразить позитивная реакция. Христиане-евангелисты осыпали Либермана комплиментами. Политические лидеры-неевреи вели бы себя гораздо менее дружелюбно, если бы кандидат оказался нерелигиозным евреем, которого можно было бы как-то отождествить с тем, что проповедуют Голливуд и Уолл-стрит. Но этот человек поддерживает Уильяма Беннета, ведущего борьбу с индустрией развлечений.

Если же брать шире, то можно предположить, что сейчас на смену прежней враждебности на почве принадлежности к той или иной религии пришел относительно широкий водораздел – люди разделились на религиозных и атеистов. Религиозные люди тянутся друг к другу, независимо от того, какую религию они исповедуют; создается впечатление, что к человеку, претендующему на высокий пост, предъявляется единственное требование: во что-то верить, «атеистов просят не утруждать себя предложениями».

Размываются традиционные источники антисемитизма. Типичные представители старого истеблишмента – американцы англосаксонского происхождения и протестантского вероисповедания, которые в Америке ратовали за то, чтобы не допускать евреев и представителей других нацменьшинств в органы власти, – давно уже открыли евреям доступ в свои клубы и примирились с мыслью, что им придется поделиться властью. Жив еще антисемитизм в негритянской среде, этому способствуют грубые высказывания главы далласского отделения Ассоциации защиты цветного населения (НААСП) в средствах массовой информации (после недавнего выступления по радио ему пришлось подать в отставку). Большинство же лидеров афро-американцев относятся к Либерману с искренним энтузиазмом. Одним из наиболее влиятельных людей в лагере Гора была Данна Бразил, руководитель его предвыборной кампании. Джесси Джексон публично сделал важное замечание: «Всякий раз когда падает преграда перед каким-то отдельным человеком, шире распахиваются ворота перед всеми другими американцами, у них появляется больше возможностей использовать свой шанс». В частных беседах Джексон, занимающий, по данным некоторых опросов, позицию левее Либермана, назвал решение Гора баллотироваться на пост президента в паре с Либерманом гениальной идеей.

Как это ни странно, хотя, вероятно, так оно и должно было произойти, выдвижение Либермана в кандидаты на пост вице-президента больше всего обеспокоило еврейскую общину. При этом соотношение гордости и пессимизма варьируется в зависимости от того, к какому поколению принадлежит человек. На вопрос «Хорошо ли это будет для нас?» евреи в возрасте ближе к 50–60 годам отвечают в большинстве своем положительно. Даже евреи-республиканцы гордятся сейчас Либерманом, подобно тому как наши родители и деды гордились бейсболистом Хэнком Гринбергом. Но те же самые евреи старшего поколения, сильнее страдавшие от антисемитизма, чем их дети, с большей тревогой относятся к выбору Гора, опасаясь обострения заглохшего антисемитизма. Они всегда считали, что лучше оказывать влияние исподволь, в качестве советников. Венские евреи до войны тщеславно демонстрировали свое влияние, и посмотрите, что с ними случилось, напоминают они.

Некоторых евреев смущает, что Либерман еврей ортодоксальный. Это обстоятельство вступает в противоречие с их предпочтением позиции «не привлекать внимания». Семьи, изменившие свои имена и фамилии, в которых забыли о соблюдении Субботы, прилагают усилия к тому, чтобы стирать или смягчать этнические границы, с опаской относятся к тому, что громко зазвучали имена «Хадасса» и «Изидор» (одно из имен Либермана).

Чтобы успокоить таких евреев и христианский мир, Либерману придется подтвердить, что он действительно не работает в субботу, не пользуется современными удобствами – автомобилем, компьютером и т.д. Но он допускает исключение в случаях, если это требуется для спасения человеческой жизни или во имя нужд общины. Когда это необходимо, он голосует в сенате и по субботам, а став вице-президентом, готов принимать важные решения в этот день. В частности, 20 января 2001 года выпадает на субботу. Если демократы одержат победу, Либерман в этот день принесет присягу и войдет в Белый дом.

Понадобится время, чтобы ко всему этому привыкнуть. В редакцию газеты «Нью-Йорк таймс» поступают десятки телефонных звонков от евреев, которым не нравится, что Либерман в заголовке, набранном крупным шрифтом, был назван первым евреем, включенным в список кандидатов на национальных выборах. Возможно, они предпочли бы более политкорректное выражение – «американец еврейского происхождения»? Старые предубеждения и повышенная болезненная чувствительность дают себя знать.

Но постепенно раны заживают. Скажите: почему можно сколь угодно подшучивать над протестантами англосаксонского происхождения, тогда как анекдоты о чернокожих воспринимаются как оскорбительные? Да потому что шутить на счет власть имущих считается «кошерным», допустимым. В этой «сплошной среде» евреи переживают переходный период. Недавно Джей Лино и Давид Леттерман выступали с еврейскими анекдотами о Либермане, что еще несколько лет назад вызвало бы смятение. Разве это не прогресс?

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

E-mail:   lechaim@lechaim.ru